When the one you wanted to see defend your school leaves: reflections on symbiosis, transference and maturity in the learning process

Full Text

Обучение как сцена не только для знаний, но и для сценариев. Я преподаю психологию с 2001 года и уже давно понимаю: приходят не только ученики. Приходят и их эго-состояния, их бессознательные контракты, их надежды и страхи, иногда — сгустки боли, выживания и неосуществлённой грандиозности. Особенно ясно это становится в обучении ТА: ведь сам метод говорит языком эго-состояний и сценических структур (Newton, 2003).

Есть одна особая группа учеников, с которой сталкиваюсь снова и снова: пассивно-агрессивные, тонко цепляющие, остро наблюдающие. У них часто блестящий ум, тонкое чутьё и нереализованная — а порой и неузнанная — нарциссическая часть. Та, что когда-то была запугана стыдом. Та, что не получила права быть яркой, а теперь боится и одновременно требует признания. Кто-то из них бодливо доказывает, что умнее тебя. Кто-то ловит каждое слово и идеализирует до опасной высоты. Кто-то исчезает после первого же конфронтирующего комментария, не выдержав столкновения со своей детской уязвимостью, выданной за Взрослого. Я вижу, как в них борются желание вырасти и ужас перед свободой — перед Взрослым, перед самостоятельностью. И мне больше не хочется «оставить всех». Хочется быть рядом, пока они выдерживают.

Почему я больше не страдаю, когда уходят? Раньше было иначе. Уходы ранили. Особенно тех, кто обещал быть «моим», кто смотрел глазами восхищения, кто спорил с азартом или молчал, но оставался на каждом занятии. Я цеплялась, объяснялась и пыталась понять, где недосмотрела, где перегнула, где не дала то, что могла бы. Теперь я думаю иначе. Обучение взрослых — не воспитание. Это не Родитель " Ребёнок, это Взрослый " Взрослый. Или, точнее, это шанс стать Взрослым в момент, когда привычная структура начинает давать сбой. Именно об этом пишет Н. Мишель Ландайш, размышляя о тревоге и дезорганизации в обучающих группах как о естественной части процесса роста профессионала — того, кто начинает выдерживать чужую боль, только научившись не разрушаться от своей собственной (Landaiche III, 2013). Не все готовы, не все хотят — и это нормально.

Иногда это самый настоящий симбиотический кошмар: от идеализации к бегству. Сценарий, в который часто попадают мои ученики, похож на симбиоз с фигурами значимого Родителя: быть любимым, но не вступать в конфликт; быть признанным, но не выдерживать дистанции; быть частью школы, но не становиться собой. В терминах транзактного анализа это — симбиотическая путаница, в которой контракты остаются неосознанными, а мотивация — амбивалентной. Кто-то приходит не учиться, а быть увиденным; кто-то — доказать, что он достаточно хорош; кто-то тайно желает спасения от внутренней пустоты. И всё это — законные желания. Но в пространстве Взрослого их приходится осознавать, признавать, перерабатывать. Если этого не происходит — запускается сценарий ухода. Иногда громкого, иногда обиженного, иногда — просто внезапного исчезновения с формулировками вроде: «слишком жёстко», «не совпали», «нечему учиться». А по сути — не выдержана встреча с собой.

Я вспоминаю одну из таких историй (все совпадения случайны, образ собирательный).

Он пришёл ко мне уже взрослым — не по паспорту, а по биографии: за плечами был развод, свой кабинет, клиенты, публикации. Он говорил: «Я давно искал того, у кого мог бы учиться по-настоящему. Нашёл». Он читал запоем, приносил статьи, блистал на занятиях, ловил тонкие моменты — словно заранее знал, куда я поведу группу. И всё это — с тем самым блеском в глазах, который я давно научилась распознавать: не просто интерес, а голод. Нарциссическая часть, которая долгое время оставалась скрытой, теперь хотела поглощать и быть увиденной. Первые недели он играл роль «восхищённого ученика». Он знал мои формулировки наизусть, цитировал в чатах, говорил другим: «У неё есть всё, чего не хватает нам». Я чувствовала идеализацию и, как всегда бывает в таких случаях, знала: за ней идёт разочарование. Оно и пришло. На супервизии я остановила его, предложив точку зрения, в которой он не выглядел блистательно. И он сорвался: «Вы всегда обесцениваете тех, кто ярче вас!» Это было не про меня, это было про него и его сценарий. Но в тот момент он не мог этого увидеть. Он ушёл. Не сразу — через серию колкостей, дистанций, напряжённого молчания. А через полгода я узнала, что он начал преподавать: с другим преподавателем, по своим темам, с тем же блеском в глазах. И я почувствовала не укол, как раньше, а тишину. Он не остался потому, что не смог, пока не смог. И может быть, позже вернётся — не ко мне, а к себе.

Учитель — фигура инициации. То, что мы называем «обучением», нередко является процессом инициации, как его описывает Джайлс Барроу: через преодоление старых моделей, через обретение свободы не от Родителя, а от внутренней диктатуры застывших сценариев (Barrow, 2018). Учитель здесь — не источник ответа, а свидетель перехода. Но роль свидетеля уязвима. Хасина Абдулла в своей статье о педагогической уязвимости в индийском контексте говорит об опасности академической жёсткости как о бессознательной попытке избежать этой боли (Abdulla, 2023). И я это понимаю: удерживать поле, в котором взрослые люди проходят через кризис своей идентичности, — это не про власть, а про способность не отреагировать, не спасти, не отвергнуть.

Кто остаётся? Остаются не те, кто не спорил, и не те, кто был самым вовлечённым, а те, кто справился со своим стыдом, кто пережил разочарование, кто не растворился в идеализации, а стал использовать контакт как точку роста. Они становятся коллегами, наставниками для других, иногда — преподавателями. Я вижу, как те, кто когда-то говорил: «Мне страшно», теперь ведут группы, конфронтируют, не боятся быть непонятыми. И тогда я думаю: «Всё было не зря. Даже те, кто ушёл, ушли не зря, потому что, если я хоть на шаг приблизила их к точке выбора, — уже достаточно».

В заключение хочу сказать: преподавание — это риск и доверие. Обучение психологов — это всегда о чем-то большем, чем просто теория: это про перенос, про эго-состояния и сценарий. И если мы, преподаватели, не готовы выдерживать это, мы останемся в роли «знающих», но не ведущих.

Я больше не страдаю, когда кто-то уходит. Я понимаю: он ушёл потому, что пока не может, или потому, что уже может идти один. И это тоже — результат.

About the authors

Alla E. Dalit

Author for correspondence.
Email: alusia@yandex.ru
ORCID iD: 0009-0006-3380-2538
SPIN-code: 9454-5385
ResearcherId: NIU-1379-2025

PTSTA-P, PhD in Psychology

References

Supplementary files